Статьи

«23_0016
И. М. Кабештов. Моя жизнь и воспоминания, бывшего до шести лет дворянином, потом двадцать лет крепостным»

«23_0016_320
– После побега брата вашего его вблизи нигде не нашли, и след его простыл. Да и искать его серьезно не стали. Он взял своих лошадей; будучи немного грамотен, нацарапал записку и оставил на столе: «Не ищите, через полгода приеду». Теперь буду рассказывать, что слышал от вашего брата‑оригинала, рассказы которого, не менее оригинальные и занятные, я любил слушать; особенно мне нравился рассказ его о побеге и свидании в Оренбурге с князем Г. С. Волконским⁵⁴⁹, тогда военным генерал‑губернатором оренбургским и тогдашним владельцем Софиевки. Брат ваш как‑то умел добраться до Самары, где раздобыл фальшивый паспорт. Взял там с залогом за исправность доставки какую‑то кладь, для доставления в Оренбург. По приезде туда, сдав кладь и продав лошадей и повозку, предварительно познакомился с дворецким и камердинером князя, задобрив их подарками. Они рассказали князю с известными прикрасами, что пешком из Софиевки пришел к нему крестьянин Лопасов просить его защитить от напрасных обид софиевских властей. Князь, тоже в своем роде чудак, был в хорошем расположении духа, выслушал благосклонно, приняв в нем участие, велел сшить ему хорошую русскую, крестьянскую одежду, вымыть, вычесать и на другой день во время какого‑то бала или вечера велел привесть в гостиную, где было множество разных гостей. Князь рассказал гостям историю его побега, конечно с прибавлением, что, несмотря на такую даль, к нему обращаются за правосудием. Ваш брат должен был простоять весь вечер в гостиной и видеть все, что происходило на балу. По окончании бала князь спросил его, как ему все это понравилось. Он, как сметливый и неглупый человек, чуть ли не со слезами ответил: «Я был не на земле, а как бы в раю, и этого до моей смерти не забуду». Назавтра была назначена охота в степи; князь велел взять его на охоту. Наряжен был целый полк казаков. Казаки лавою с гамом и криком гнали в круг, составленный из господ и хороших охотников, лисиц, волков, диких коз и из мочевин и озер – кабанов. Князь, отпуская его из Оренбурга, велел купить лошадь с упряжью, дал денег на дорогу и предписал в Софиевку, чтобы с него никакого взыскания не было. Князь, отпуская его, так и не узнал, что он приехал на своей тройке. Конечно, он щедро поделился с дворецким и камердинером князя и другими, кто знал стороною о его приезде на тройке с товаром. И без того он был человек с деньгами, но, продав своих лошадей и повозку, еще увеличил деньгу, но, будучи добр, даже слаб, любя выпить, под старость раздавал деньги без расписки людям ненадежным: большая часть этих долгов пропадала или пропадет. Извините, я, кажется, слишком долго занял вас рассказом о брате, а главное, о чем вы желаете знать, о вашем семействе, пока ничего не сказал. После возвращения брата Филиппа из Оренбурга братья ваши разделились; жена ваша с дочерью осталась в семействе брата вашего Петра. Хотя Петр был человек добрый, но все‑таки жилось ей, вероятно, нелегко, и она переехала к матери в деревню Мокшанцеву. Но мать ее, как вы знаете, ярая старообрядка; после выхода замуж за вас и перехода в православие она ее не благословляла и видеть не хотела, и до тех пор, пока та не отреклась от православия, к себе не принимала. Перекрещивали ее вновь, как это у них почти всегда делается. Я знаю, что года четыре или пять назад отдали вашу дочь за старообрядца – человека молодого, красивого, трезвого и настолько зажиточного, насколько может быть состоятелен старообрядец, обираемый полицейскими властями и начетниками. Еще должен прибавить, что у вашей жены была оспа и испортила чрезвычайно красивое лицо. Вот все, что могу сказать о вашем семействе.»